Град обреченный

"28 дней спустя" про то, что худшие из чудовищ - люди

«Покайтесь! Конец охрененно близок». – таким посланием встречает курьера Джима, вышедшего из комы, опустевший Лондон. Зрелище жуткое: крупнейший мегалополис при свете дня без малейших признаков жизни. Страшный сон Дэвида Эймса из «Ванильного неба». Джим попал в аварию, разбил башку, очнулся в больнице – а вокруг никого. За 28 дней эпидемия неконтролируемой ярости, делающая из людей резвых зомби «в кровавом угаре», полностью очистила город.

Второй фильм творческого союза Дэнни Бойла и Алекса Гарланда (сделавших до этого «Пляж») можно было бы назвать просто качественным трэшаком про зомби, если бы он не содержал четкий идейный посыл: «Человечество – это болезнь, раковая опухоль планеты» (С) агент Смит. «Я видел это и раньше, ничего не изменилось: люди убивают людей» - говорит сержант-философ про царящий в Англии беспредел.

Сюжет про зомби расцветает яркими красками в первую четверть фильма: это и эстетский взрыв бензаправки, показанный во множестве ракурсов, и закованные в броню люди, расшвыривающие зомби дубинками... Все очень бодро и почти документально – в чем фирменный стиль фильма.

В происходящем чувствуется классная метафора: Бойл как бы усилил тенденции общества, убыстрил происходящие процессы – и вот уже люди не где-то там, по телевизору методично топчут и убивают друг друга, а здесь, в твоем родном городе бегут за тобой и рвут зубами и пальцами. Естественная теория насилия: высокая кучность проживания порождает всплески агрессии.

Но Бойл не был бы собой, если бы ограничился одним противопоставлением человеческого острова (семьи, друзей, локального сообщества) – бушующему морю людей. И Бойл быстро переходит от зомби на само человечество – которое, если разобраться, мерзее любых чудовищ.

Сюжет с военными в фильме великолепен – он берет за жабры, вовлекает эмоционально и напоминает экспедицию Андрея Воронина и сотоварищей в «Граде обреченном» Стругацких. Тут тот же Хнойпек, готовый насиловать чужих женщин, те же хари, которые хочется рвать и топить в крови. И Джим рвет и топит, – меняясь, как и Андрей, на глазах зрителей кардинально. Он защищает то, что ему дорого; он имеет на все полное право.

И глядя на эту безупречно логичную кровавую вакханалию, прекращаешь беспокоиться из-за зомби и будущего человечества. Не все среди нас безнадежны, но конец все равно охрененно близок. Как писал Хайнлайн в «Логике империи», «все должно стать намного хуже, прежде чем станет немножко лучше».