Ход Кинг Конгом

"Кинг Конг" Питера Джексона про невиданное чудо

Такого великолепия киноэкран ещё не знал. Безо всяких условностей и ограничений перед нами оживают два мира – романтизм строящегося Нью-Йорка 1930-х годов и экзотика девственных джунглей на острове Черепа. Контраст между монстроуозностью дикой природы и муравейником цивилизации разителен и возбуждающ: его яркость заставляет трепетать от предчувствия взаимопроникновения.

Режиссёр Питер Джексон шёл к этому зрелищу всю жизнь: от просмотренного в детстве «Кинг Конга» 1933 года – к разрисованным простыням с видами старого Нью-Йорка, а от них – к трэшу «Живой мертвечины» и сказочному великолепию «Властелина колец». К этому, по сути, больше ничего не нужно добавлять: человек реализовал свою мечту с максимальным размахом и трепетом, и любая попытка оценить или классифицировать «Конга» равна стенаниям по поводу своей неудавшейся жизни, не иначе.
Но если оторваться от личности Джексона и увидеть в Зрелище исключительно кино, появляется ураган мыслей об истории вообще и о «Конге» - в частности.

Дело в том, что невиданный бюджет в 207 миллионов долларов и торжество компьютерных эффектов делают фильм Джексона заявкой на мегакрутость и абсолютное превосходство в кинематографе – возможность смотреть поверх голов Джеймса «Титаника» Кэмерона и Стивена «Марсианина» Спилберга. Но, порвав вчистую всех инопланетян последнего, огромная обезьяна всё же не добралась до уровня огромного суперкорабля. Почему это так, надо анализировать по пунктам.

Главной претензией к джексоновскому «Кинг Конгу» была и остаётся старая дилемма об оправданности спецэффектов. Режиссёр сам неоднократно заявлял, что ещё снимая «Властелина колец» понял: фэнтези должно быть предельно реалистичным. В «Кинг Конге» изобилие приключений на острове приводит к тому, что в некоторых сценах компьютерные события зашкаливают за тот допустимый уровень-которому-веришь.

Жалобы офигевающего рассудка сводятся к минимуму: неправдоподобно смотрится сцена, где бронтозавры и люди бегут по крутому склону – а на самом деле фактически летят по воздуху, потому что согласия между ногами и поверхностью там нет. Бой с миллионом насекомых совершенно лишний и невероятный, что накладывает тень сомнения на другие приключения в джунглях. Наконец, агрессивное и, похоже, окончательно свихнувшееся племя настенных дикарей не вызывает ни уважения, ни почтения к древней цивилизации, а лишь желание всех их перерезать и сжечь огнемётом.

С другой стороны, неукротимость специалистов из «WETA» позволила Джексону воплотить на экране мир, а не сцены – потому что на острове Черепа всё выглядит цельным и спонтанным, не разбитым на экранные пары «разговоры-экшен». Насмотревшись роликов к очередному блокбастеру, нередко потом чувствуешь в кинотеатре легкое разочарование: гложет мысль, что заявленный уровень мегазрелища и широты размаха не достигнут – «чего-то недодали». В «Кинг Конге» такого ощущения совершенно нет, и спецэффекты характеризует скорее пресыщение, чем неудовлетворённость. Всё правильно: в диких джунглях и должно хотеться «не света, а покоя».

Фильмы, набитые спецэффектами, как конфетами – новогодние подарки, последнее время неизлечимо больны излишней воздушностью. Роботы NS-5, летающие от ударов, как кегли, роханская кавалерия, сметающая массы гоблинов, как тростник, – примеров этого недуга масса. Не избежал излишней воздушности и «Конг» - особенно в сценах яростных драк и столкновений; но он же явил миру и тенденцию излечения! Ярким примером реализма и натурности эффектов является сцена боя огромной обезьяны с последним уцелевшим тиранозавром. Лично я испытывал экстаз и желание рукоплескать фильму стоя, когда несокрушимый Конг начал рвать челюсть обнаглевшему «тираносу», а порвав, пощёлкал ею для прикола и собственного кайфа. И за отметку «восторг» впечатления зашкаливали ещё не один и не два раза!

А когда действие сменило интерьер зелёных джунглей на сталь и бетон новогоднего Нью-Йорка, настоящие чудеса посыпались как из рога изобилия. Заявляю официально: из спецэффектных сцен с огромной обезьяной в городе на славу удались абсолютно все. Особенно хочется выделить атаку шести бипланов на забравшегося на верхушку небоскрёба «Эмпайр» Конга. Полёт их показан в фильме потрясающе, а от динамики поворотов и манёвров не раз возникает ощущение, что ты – в кабине. Несколькими небрежными мазками команда Джексона оставляет далеко позади натужного «Авиатора» по эффекту воздушной съемки.

Что касается актёров, то можете говорить мне, что в «Кинг Конге» все на своих местах и все отлично сыграли, или что Наоми Уоттс являет чудеса переживаний, но больше всего запомнился почему-то капитан «Вентуры» Энглхорн. То ли Томас Кретчманн наконец нашёл то экранное воплощение, с которым актёр единожды и навсегда сливается, то ли голубые линзы помогли. Так или иначе, в фильме он совершенно неотразим – таково наше с сестрой совместное мнение. Думаю, он станет популярным после съёмок в «Кинг Конге».

Возвращаясь к сравнению с «Титаником», на который вольно или невольно замахнулся Джексон своей картиной, следует сказать, что кэмероновского уровня драматизма новый бог высокобюджетного кинематографа, увы, не достигает. Возможно, на это есть объективные причины (природа самой истории и т.п.), но факт от этого не колеблется.

В заключении я хочу подвести черту под всеми этими словами в адрес нового джексоновского творения. Не имеет значения, понравился вам «Кинг Конг» или нет, и вынесли ли вы что-то личное из просмотра. Очевидно одно: 14 декабря мы стали современниками чуда, затронувшего самое любимое и почитаемое современное искусство. Пережив цепь реинкарнаций, Кинг Конг вернулся, – и кинематограф уже никогда не будет прежним.