Ядерная война

"1612" про великолепную осаду вымышленного города

Как говорил, кажется, Джон Доу в гениальном финчеровском триллере «Семь», в наше время, чтобы тебя услышали, недостаточно похлопать по плечу – нужно ударить кувалдой. «1612» построен как раз по этому принципу: осада вымышленного города Наволок, которая в центре сюжета, западает в память благодаря тому, что в ней всё немного слишком. Слишком красивыми трассерами летают ядра, выламывая целые куски из белых стен и разнося людей напополам. Слишком чудовищный взрыв порохового погреба поляков – и слишком страшные картины разрушений от него: надломленные колени лошадей, разорванные в клочья воины, горящие заживо всадники. Слишком натуралистичный пролет «абордажного» ядра сквозь ряд кавалерии – и слишком шокирующая картина распиленных напополам тел после.

Всё, что до, и всё, что после осады Наволока в фильме – пустое. Но сама осада и несколько приступов, показанных не жалкими урывками, как обычно, а от начала до конца, со всеми логическими этапами – внушает.

«1612» сродни самодельной пушке, которую сварганили в картине мнимый «гешпанец» и его приятель-татарин. Вроде кустарное производство – а бьёт оба раза эффектней всей польской артиллерии; вроде неказиста – а роль играет огромную и поистине значимую. Так и фильм: при смешном по западным меркам бюджете сцены осады в нём не уступают ни бессоновской «Жанне д’Арк» с её сумасшествиями, ни чудовищным массам пехоты и техники в ридли-скоттовском «Царстве небесном». И несмотря на всю «блокбастерность» и развлекательность, у «1612» совершенно четкий и правильный посыл: во-первых, «кто, если не ты, не я и не каждый из нас в отдельности?», а во-вторых, чтобы потрепать врага перед финальным противостоянием - "за такое и умереть не жалко"!

Из великолепного – то, что главный протагонист повел за собой народ не ради абстрактных идеалов типа Единая Россия «Родина-мать зовёт!», а исключительно из-за любовного помешательства: дурманящей и волнующей Ксении Годуновой, чьи синие глаза и обнаженное тело, увиденные в детстве, на всю жизнь сорвали его с катушек.

Остальная половина фильма, возможно, вакуум и целлулоид, – но в вышеперечисленном так много задора и настоящего, что, как говорят в страстных любовных монологах, «этой любви хватит на нас двоих».